Пелешац

Пелешский канал — морской пролив между восточной частью северного побережью острова Корчула и западной частью южного побережья полуострова Пелешац. Простирается с северо-запада на юго-восток. Его граница на западе идет от мыса Осичац на полуострове Пелешац до бухты Самоград на острове Корчула. Граница на востоке ломаная и простирается от бухты Прилучицы на Пелешаце через восточный мыс острова Малые Сестрицы и восточный мыс острова Бисаче до мыса Ражнича на Корчуле. Длина канала составляет около 9 морских миль.

Самые неблагоприятные — юго и северо-западные ветры, так как дуют вдоль канала. Из остальных направлений ветра мореплаванию более всего мешает бура. При сильной буре лучше всего бросить якорь на побережье Пелешаца, а когда задуют западные и южные ветры, лучше встать на якорь у побережья Корчулы. Этот канал и по внешнему виду и по воздействию представляет собой узкую трубу, соединяющую Корчуланский и Млетский каналы. Ветра, дующие и с юго-востока ( SE , юго), и с запада (мистраль и пулентада) попадают в узкое пространство канала между Корчулой и Пелешацем и вынуждены изменить свое направление и дуть вдоль канала. Легко предположить, что воздушный поток с широких пространств островных каналов Корчулы и Млета ускоряется при входе в Пелешский канал. Но иногда забывается, хотя это очень важно, что подобное происходит и с морскими течениями. Особенно это важно помнить, если при помощи парусов хотите войти или выйти из Пелешского канала.

В обеденное время направляемся дальше, вдоль Пелешаца к Малому морю. На море ни души. На пути нам встречаются только две лодки с кабиной, по всей вероятности, это короткая семейная вылазка на купание и рыбалку. Проходим несколько прекрасных маленьких бухт — Малу (ненаселенную) и Велику Прапратну, Кунову, Црквице и Особляву. В каждой из них можно было бы остановиться, что мы наверняка и сделаем, только на обратном пути. А сейчас наш путь лежит до одного из островков в Малом море.

Входим в зону разведения рыбы, выращивания устриц и ракушек. Для того, чтобы искупаться, встаем на якорь у Ловоринковеца, а вечером отправляемся к Брестью, рассчитывая поужинать в таверне, указанной в справочнике. К сожалению, оказывается, что таверна закрыта. В месте, окруженном множеством рыбных ферм, нам не удается купить ни килограмма ракушек. Приходится ужинать на судне, используя запасы из холодильника. Прекрасная сама по себе бухта со старыми домами, в которых никто не живет, и безобразными новостройками, «украшенными» объявлениями, призывающими туристов снимать апартаменты и комнаты, производит впечатление полной запущенности. У меня всегда возникает вопрос: как человек, живущий среди гармонии природы и старой архитектуры, может воздвигнуть такие новые дома — у родины? Здесь, у Брестья планируется строительства моста, который соединит Пелешац с материком. Работы уже начались, но идут очень медленно. В глубине души я надеюсь, что мост все же не построят. Это могло бы спасти Брестье, и без того обезображенное югославской армией при строительстве стоянки для военных судов, от апартманизации, неминуемо связанной со строительством моста, и позволило бы сохранить его для будущего немногочисленных жителей этого местечка.

Прежде, чем отплыть, покупаю за десяток кун у одной из семей, занимающихся разведением ракушек, два килограмма мидий. Они работают, а я наблюдаю за ними. Тяжелая это работа. Сын собирает мидии, каждый день килограмм по триста, отец и мать чистят их в решете. Возвращаемся назад вдоль Пелешца. Мне хотелось бы побывать и в устье Неретвы, и в Блаце, но на паруснике, на котором мы сейчас плывем, 2.60, сделать это просто невозможно. Желание повторить опыт 1997 года, когда я был здесь с Радованом Марчичем, придется реализовать в другой раз. Может быть, во время плавания на редакционном глиссере, шестиметровом Conquest , с мощным, в 175 лошадиных сил Verado на корме. На нем мы поплывем до Комина, Опузена и Метковича и дальше по вниз по течению Неретвы. А плыть по Неретве можно уже с осени. Возвращаемся тем же маршрутом. Хотя морской маршрут никогда не бывает «тем же». Пройдя около нескольких островков Малого моря, встаем на якорь у Голяка для того, чтобы искупаться. Не нужно упоминать о том, что рядом нет ни одного более или менее крупного судна. Только одна лодка из Плоча. Находящиеся на ней люди вытягивают из моря сеть с уловом — парангал. Следующая остановка — в Црквице, расположенной в нескольких милях. Привязываю на короткое время судно к молу волнореза, построенного еще во времена австро—венгерской монархии и служившего для погрузки на суда вина. Жители находящейся в двух километрах отсюда Куны — самого большого поселения в этой части Пелешца — искусные виноделы, еще в те времена продавали свои вина в разных странах мира. Сегодня мол пуст, используется в основном для купания. Он словно предлагает провести ночь именно здесь. Следующую ночь мы могли бы провести в Дубе — прекрасном местечке у самой высокой вершины Пелешца —Святого Илии. Живописное местечко выросло в настоящей котловине, простирающейся до самого моря, плодородной благодаря, земле, смываемой с вершин Пелешца, и наличию большого количества, сливающейся сюда воды. Сегодня туризм является главным источником существования местных жителей. Рядом с прекрасными старинными зданиями и церквушкой, находящейся около гавани (поселок — на возвышении, на расстоянии около километра), строятся пансионы для туристов, желающих провести отдых в спокойствии, на прекрасных пляжах около Дубы. Меняем план и остаемся здесь на ночевку, так как Срджан и Нада сообщают мне, что выплывают на своем паруснике Curica из Макарске и идут к Ловишту. Такую встречу пропустить никак нельзя! У Дубы остаемся только покупаться, а ее небольшую гавань предоставляем в распоряжение туристического катера, доставившего группу туристок из Чехии, весело машущих нам руками.

В Ловиште становимся на якорь в бухте Рунци, защищенной от любой непогоды и ветра. Через час после нас приплывают Срджан и Нада и привязывают свое семиметровое судно с нашей боковой стороны. Мне ужасно нравится судно, которое Срджан оборудовал с большой любовью и вниманием в намерении сделать его своим морским домом. Здесь и холодильник с месячным запасом провианта, и целая батарея бутылок с домашней ораховицей, трав—рицей и лозой в кухонных шкафчиках. Мне сразу же вспоминаются времена, когда мы были не столь богатыми, а наше плавание было очень скромным, но доставляло нам не меньше, а даже больше радости и удовольствия, чем сейчас. Проводим вечер за беседой и ужином. В нашем меню — вареная ягнятина, говяжий мулам и очень вкусный сатараш. Мы могли бы разговаривать до утра, но Срджану нужно вставать в три утра из-за сети — парангала.

Рано утром Срджан и Нада уплывают на рыбалку, а мы остаемся целый день в Ловиште. Договариваемся встретиться в два часа на Шчедре. У нас в программе — купание и ужин в Барсе, у Гордана Матияшевича. В Ловище необычно пустынно. Погода прекрасная, и все в море. На якоре только семь—восемь судов. Мы опять в цивилизации, и я отправляюсь за продуктами и газетами. Пью кофе и читаю «Утренний лист». Наш президент опять активен. Он был на рыбалке в Малой Стиниве, где поймал большого, полукилограммового красного пагелла. Я рад за него, надеюсь, что рыбу он поймал сам. Звонит мобильник, Срджан сообщает, что поймал в парангал тридцатикилограммовую сериолу. А до этого — десятикилограммового пагра. А Младен Кокич этой ночью поймал целый «вагон» анчоусов и сардин. Он передает мне привет и спрашивает, когда я наконец-то соберусь порыбачить с ним. Соберусь, наверняка уже этой осенью. Кажется мне, что нашему Стипе Месичу могло гораздо больше повезти на рыбалке, если бы он выбрал более подходящую компанию. Вечер в Барсе проходит так, что лучше не придумаешь. Гордан уже устал от сезона, но приходится работать, а работает он с умом: не любит большого скопления людей, у него немного столиков, и поэтому у посетителей создается такое впечатление, что хозяин старается только для них. Как он отличается от некоторых наших фаворитов, в ресторанах которых — нервная атмосфера, толкучка, а обед превращается в процесс непрерывного ожидания чего-то...